События, которые я пытаюсь описать со слов местного егеря, происходили в Костромской области. Километрах в пятидесяти от Чухломы. Занесло нас туда сразу же после новогодних праздников. В Московской и Тульской областях,  после свиного мора, кабана не стало совсем и из разряда обычных трофеев сделался он редким и почти недоступным.  Да и сменить иногда обстановку не вредно. Новые люди, незнакомые места, интересные знакомства. Кто не боится километров дорог, тот знает, что в глубинке жизнь совсем другая.

Деревенька, названия которой я уже не вспомню, спряталась в глухих  лесах Костромской области. Может и была когда-то на этом месте деревня, только остались от неё три дома пригодных для жизни и несколько амбаров с провалившимися крышами.   Единственная дорога, соединявшая ее с внешним миром, была  чистой от снега, но покрытой коркой  льда.  В тот год зима вообще не торопилась и порой казалось, что климат наш сменился на европейский, а у них наоборот.

В натопленной избе было тесно и тепло, а за окнами  хмуро и шёл дождь.  Поужинав после утомительного переезда, мы совсем разомлели.  Хотелось спать, но было рановато. Что бы как-то разогнать набежавшую дремоту, встречавший нас егерь Пётр Валентинович, решил  развлечь гостей  деревенской историей в ожидании помощника, который должен был забрать его домой.  Как оказалось,- рассказчик он был хороший.

Племянник мой,  Серёга пару  лет не появлялся в деревне. Приехал лишь после моего звонка. Позвонил я, что бы сообщить, что мать слегла и сказала, что окончательно. Так оно и случилось. Не заставив долго ждать,  тихо умерла, не доставив никому лишних хлопот.  Жила  одна в большом, по деревенским меркам, доме, но не жаловалась и с хозяйством справлялась.  Покойный супруг Илья Валентинович, мой  родной брат, был трудяга.  Как большинство местных мужиков охотился.  Удачливый  и меткий, никогда с пустыми руками из леса не приходил. Разбирался в этом деле. Была для него охота и куском хлеба, как для многих в наших местах, так и увлечением.  Но вот как-то ушёл и не вернулся. Только что было известно, что есть у него лабаз в лесу и высеял он там весной  овёс. Значит, хотел взять мишку додумали мы.

Участковый приехал сразу же.  Найти лабаз помог тракторист, вспахавший по весне под овёс  опушку. Там его и нашли. Вернее сказать, то, что от него осталось.  Место всё осмотрели. Картина предположительно получилась такая, что медведя он всё-таки дождался и даже подранил, но не убил, а  причинив ему боль, лишь   сильно разозлил зверя. Точно сказать невозможно, только по паре переломанных жердей, служивших ступеньками,  я предположил, что медведь на лабаз лез и брата моего с него стащил. Почему не застрелил его Илья , можно только гадать,  но медведь его сбросил  на землю и задрал. Единственное предположение, что у Ильи патронов было на четыре выстрела  в магазине. Стрелянные гильзы нашлись рядом.  Нашли один не стрелянный  под вышкой, догадываюсь, что тропился загнать в патронник . Вероятно  не успел, и другой  в кармане. Видимо в спешке пытался перезарядиться, но не успел. Не освоился с обновкой ,- подумал я. Как уж там было на самом деле, никто уже не расскажет.

Скажу лишь одно, что некоторые на охоту выходят, как матросня перед штурмом Зимнего. Только пулемётных лент им не хватает, а покойный Илья стрелял метко и уверенно. Как правило, с первого выстрела клал зверя, второй патрон был чисто  для подстраховки. Была у него «тулка», курковая — чёк, получёк. По птице хороша, а пулей подкалиберной далеко не стрельнёшь. Мечтал о карабине, что бы метры не считать.  Скопил денег и  купил он себе незадолго до этого случая «Вепря»    нарезного  под патрон 7,62х39.

С такими уже не охотятся. Запретили. Патрон слабый и подранков много. На мелкого зверя ещё сгодится, но для хорошего секача или взрослого лося,- слабоват. Для медведя , тем более.  Калашников, только без рожка. Хотя если бы взял себе в комплекте увеличенный магазин, то может ничего и не случилось бы.  Но такое ребячество не для него. Не люблю я такие стволы… Не охотничьи. Военные. Взял бы хоть с 308 патроном…, но  бережливость подвела. Позарился на дешёвый патрон.  Хвалился, что дешевле дробового.  Много ли он их настрелял в итоге? Вот и результат такой экономии…

Серёга  поминки  справил, как полагается. Были все деревенские,  кто захотел.  На девять дней позвал только меня с женой и Дурниных, наших двоюродных по матери. Не захотел очередной гулянки.

Серега, пока был пацанёнком, к деревенской жизни тянулся. От отца не отходил. Во всём старался подражать. Всё ему было интересно и, конечно же, с Ильёй в лес ходил. Охота для него была больше, чем праздник.  Рано научился с оружием обращаться. Стрелял для своих лет хорошо.

Но, как отец погиб, так в лес ходить перестал. Даже за грибами не зазовёшь. Закончил школу. Институт,  работа, женился…, развёлся…   Мать навещал, но гостил редко. А тут, после похорон, задержался. Порядок навёл в доме и на дворе. Дров наколол полный дровяник.   Съездил в Кострому за продуктами. Стол хороший накрыл. Посидели мы допоздна а, когда расходится стали, вдруг спросил,- А, что Валентиныч, зверь то в лесу остался?

-А куда ж ему деваться. Кабана много. Обнаглел, так, что  в огородах картошку копает. Волков с каждым годом всё  больше.  Стаи ходят голов по пятнадцать.  Зимой облавы устраиваем.  Здесь снегоходы выручают. Но кажется мне, что на численность это не влияет.

-Медведь есть?  Прозвучало это так утвердительно, что больше было похоже на ответ.

Но, этот вопрос я словно ждал. – И медведь есть. Только зачем он тебе?

На вопрос не ответил, а сразу перешёл к делу,- Можешь лицензию сделать?

-Узнаю завтра, заходи после обеда.

Медведь у нас всегда был. В прошлом году, из-за оттепели некоторые из подтопленных берлог повылезали и в деревню по ночам заходили часто. Пришлось пару отстрелить,  самых настырных. Когда по помойкам лазили, ещё ничего. Но когда к соседу в коровник медведь полез, терпение закончилось.  Страшновато ночью по деревне ходить без ружья. Хотя и с ружьём не лучше. Собаки выручают. Они, когда медведь заходит по- особенному лают. Не заливисто, а как-то жутковато, с подвыванием.

На другой день, узнав в хозяйстве про лицензию, я сам заехал к племяннику. Застал его за кухонным столом, на котором лежали два знакомых  ствола. «Тулка»-  курковка  и злополучный «Вепрь». В прекрасной сохранности они блестели от масла и вороненые стволы, словно светились под тусклым электрическим светом. Давно я не видел, что бы  с такой любовью и уважением кто-то смотрел на своё оружие. Обычно такие восторги заканчиваются за порогом магазина. Потом и чистить-то вовремя забывают.

Рядом лежали коробки с патронами. Ружейные были ещё в бумажных гильзах. Такие уже давно не продаются. От Ильи остались.  Карабинные,- по- военному зелёные с остроконечными медными пулями. Они были рассыпаны на тряпке, в которой видимо и хранилось много лет это сокровище.  Было в этом что-то торжественное.

-Ты словно на войну собрался,- пошутил я.

-На охоту,- поправил меня Сергей.

-Не стоит ошибку отца повторять. Не годится такой патрон на медведя. Здесь хотя бы «полуоболочка»  нужна. Такая пуля зверя прошьёт и только ранит. А раненный медведь сам знаешь, на что способен.

От курковки больше пользы.

Но видимо вопрос был решённый.

-Ты хоть пообещай, что  один не пойдёшь,- попросил его я, но ответ получил отрицательный.

-Вдвоём там будет тесно, но когда пойду тебя поставлю в известность. Обещаю.

Позже я узнал, что решение это не вчерашнее, потому, что у старого лабаза уже заколосился овёс. И сломанные ступеньки заменены на новые.

Перестирав всю одежду с хозяйственным мылом и вечером помывшись в бане, Сергей в обед зашёл ко мне и торжественно сдержал обещание. Перед уходом отстегнул магазин и показал проточенные головки пуль.

-Не волнуйся, дядя Петя… Я давно хотел это сделать. Или,  так и буду, леса боятся.

Я даже хотел обнять его, но Сергей не позволил. Пожал руку и плотно прикрыл за собой дверь.

Рассказчик прервался, когда в сенях хлопнула дверь и послышались шаги.

Дверь широко распахнулась. На пороге стоял молодой мужчина.  Приветливый и улыбчивый. Пройдя по избе, поздоровавшись с гостями, хотел уже выйти, позвав Петра, но тот пригласил к столу и предложил чая с дороги. Парень долго уговаривать не заставил. Снял мокрую от дождя куртку и, повесив  на вбитый в стену гвоздь, которых было великое множество, сел с краю и, взяв чистый стакан, заварил себе пакетик.

-Вот, познакомьтесь, Сергей Ильич. Завтра повезёт вас на место.

Тут я понял, что это и есть тот Сергей, о котором рассказывал Петр Валентинович.

— Лучше, чем он вам никто не расскажет, что было дальше.

Сергей, сделав несколько глотков горячей заварки, с удовольствием выпустил пар изо рта и, хитро посмотрев на егеря, выдержав паузу, улыбнулся.

-Дядя Петя… Просил же сколько раз.

-Ну в последний раз. И, подойдя поближе, что-то прошептал ему на ухо. Но я догадался, что говорил он про меня. Из всего неразборчивого слово «писатель» разобрать было несложно. Пробежав глазами по комнате, словно ненароком, Сергей разбавил остатки заварки и помешивая сахар, громко болтая ложкой, начал свой рассказ. Солнце уже село, когда  я, сначала почувствовал, а потом и увидел его. Как он при своих размерах так незаметно и тихо подобрался, не понимаю. Только огромная голова, высунувшись из густого  ивняка, неподвижно застыла на противоположной стороне опушки. Промерив до этого шагами всё вдоль и поперёк, я отметил,- семьдесят пять… Сам того не желая, приглушил своё дыхание так, что чуть не задохнулся. А, когда вздохнул полной грудью, подумал, что звук, как от насоса прошипел на весь лес. Но медведь продолжал неподвижно стоять и мои опасения  не подтвердились. Стараясь унять внезапную дрожь, я расслабился, как мог и переключил всё внимание на зверя. Плавно поставив карабин на мешочек с песком,  тихо снял оружие с предохранителя. Это был тот случай, когда говорят, что время остановилось.

Не чувствуя опасности, медведь вышел из кустов и зачем-то сел на задницу. Почти по человечески. Он был огромен. Огромен на столько, что посмотрев на своё оружие и вспомнив предостережения родственника, я почти передумал стрелять.  От этого решения страх и волнения прошли и, сделавшись простым наблюдателем, почти посетителем зоопарка,  я  смотрел на этого лесного исполина, но почему-то через прицел. Может так мне казалось безопасно, или боялся подшуметь, отложив оружие в сторону, только карабин мой сделался частью руки, а прицельная планка,- смотровым окном. Отец брал меня на охоты. Мы стреляли кабанов, косуль, но медведя никогда. Я знал, что они водятся в наших лесах. Иногда мне показывали его следы, оставленные на песчаном берегу ручья. Мы даже находили огромные кучи помёта. Но, что бы так близко и один на один, я не встречался. Он был на много больше, чем я мог себе представить. Мне стало страшно.

Не понимая чего больше было в моей голове, решимости или страха, я вел зверя, а он осторожно шёл краем, не уходя далеко от кустарника. Было  интересно  смотреть, как он ел, ловко срывая спелые колосья со стеблей.  Так он настолько приблизился ко мне, что было слышно чавканье огромных челюстей.

-Сорок шагов, отметил я про себя и, не понятно почему, подведя  прицел под лопатку, выстрелил. Было слышно, как пуля со шлепком вошла в его мощное тело. Мирно пасущийся зверь от неожиданности  прыгнул в сторону и в мгновение, с треском ломая сучья,  исчез в кустарнике. Я не двигался, переваривая произошедшее, продолжая лежать,  стараясь по треску ломающихся веток понять, где он. Раненный зверь не  осторожничал.  Он, шумно ломая всё на своём пути, приближался ко мне. Но открытых мест избегал.  Уже стоя, я силился отследить его и выстрелить. Один выстрел, сделанный почти наугад по бегущей тени оказался пустым. В ужасе я понял, что медведь не бросился прятаться в лесу. Он, прикрываясь деревьями, бежит ко мне.  В какие- то секунды обогнув поляну, он неожиданно появился  за лабазом.

Ужас охватил меня. Холодный страх пронзил из нутрии. Оказавшись в нескольких метрах и увидев меня, медведь встал на задние лапы и, тяжело сопя,  пошёл на вышку. Третий патрон дал осечку. Просто  щелчок вместо спасительного выстрела, усилил моё отчаяние.   Пролежав столько лет на чердаке,  возможно отсырел. Пока сообразил, что надо передёрнуть, драгоценные секунды ушли, и медвежья голова поравнялась с помостом. Резкими движениями он рвал выпущенными когтями  воздух совсем рядом. Досчатый помост болтыхался под ногами. Он тряс его, стараясь сбросить меня вниз. Ловя равновесие, я  выстрелил ему в голову. Но пуля, вырвав клок шкуры со лба, отскочила с жужжанием в сторону. Бросить карабин и карабкаться на дерево, как можно выше. В этот момент под тяжёлыми лапами что-то затрещало, и медведь повалился вниз.   Вспомнив про запас, я залез в карман и непослушными  от страха пальцами деревянными  пытался загнать хоть один в патронник. Но патроны не слушались, пользуясь  моей беспомощность, вырывались и сыпались на дощатый пол. Они, как сговорились, и не хотели стрелять. Но вот один из них, послушавшись скользнул   в патронник и, защёлкнув затвор, я приготовился, понимая, что ошибаться больше нельзя. Сломав жердину медведь сполз ниже, но тут же полез с рёвом на верх. С криком,- « получай тварь», я выстрелил прямо в открытую пасть. Истеричный  воинственный клич ни для кого разлетелся по лесу.

Когда огромная туша мягко  ударилась о землю, я ещё не понимал, что убил его. Не веря в успех, подобрал  выроненный в спешке патрон и, вставив его в патронник, приготовился к новому  нападению.

Это он отца моего задрал,- бормотал я себе, повторяя эти слова снова и снова, как заклинание…Точно он… Успокоившись я посмотрел вниз. Зверь лежал неподвижно.

«Смотри всегда на уши»,- учил отец, « Прижатые,- жив и затаился, торчком,- значит готов, но выжди.  В любом случае спешить некуда»,- Вспомнил я уроки отца. И, как будто увидел своими глазами, что произошло с ни много лет назад, испытав на себе весь тот ужас, который пережил он в последние минуты своей жизни.

Сумеречная тишина вернулась в лес и, как ни в чём не бывало, защебетали птицы на разные голоса, шумно провожая уходящий день. Не веря, что всё закончилось, я боялся пошевелиться, продолжая стоять на полусогнутых трясущихся от напряжения и страха ногах. Только собачий лай и истошный дядькин крик вывели меня из оцепенения.

Твоя очередь, дядя Петя, передал эстафету рассказа Сергей. И Петр Валентинович продолжил.

Я сидел во дворе с заряженным ружьём. И, только с облегчением подумал, что медведь не вышел, как прозвучал первый выстрел. Взяв собаку на поводок , на сколько позволяли мне возраст и силы, побежал в лес. Когда прозвучал второй выстрел, понял, что всё только началось. Не знаю как для старика этот марш-бросок, но время никто не засекал. Третий выстрел обнадёжил,- ещё стреляет,- значит живой. Четвёртый  прозвучал уже рядом и невероятно обрадовал. « Держись сынок!» Кричал я задыхаясь от бега. Дошёл до места сам чуть живой. На краю настила, « мать его», свесив ножки, сидел наш Серёжа. На земле,- медведь. Здоровенный самец, под два центнера весом. Что интересно, это я на другой день увидел,- новые жердины,  набитые  нашим  охотничком,  сделанные на совесть, зверя выдержали, а старые, ещё отцом прибитые, переломались. Вот ведь как уберёг он сына.

В деревне новость восприняли с большой радостью.  Колька Дурнин на своём УАЗе примчался с ребятами. Кое как затащили эту неподъёмную тушу в кузов и до утра поставили ко мне во двор, под собачью охрану, которые в страхе поджав хвосты, попрятались в будки.

Кто ж откажется от медвежатины халявной. Собралось пол деревни, и я приступил, предупредив всех, что бы шкуру не портили. Снимали чисто и аккуратно.  Всегда интересно, когда с трофея шкуру снимаешь, — где пуля прошла, чем ранил, какой выстрел был решающий.

Судя по рассказу,- первая вошла в ребро и отскочив задела лёгкое. То, что он головки проточил, свою роль сыграло. Но рёбра у медведя, толщиной в черенок от лопаты.  Будь заряд мощнее, она бы наделала дел. Но не в этом случае.  Вторая от головы отрекошетила, просто шкуру попортив. Стандартная могла и пробить. «Самоделкин»  ты доморощенный,- думал я в слух.   Третья, через открытую пасть попала куда надо.

Вроде бы и закончил я своё исследование, как нашёл под шкурой ещё одну. Старую сплющенную в лопатке.  И на черепушке видимо кто-то отметился, но очень давно.  Бывалый медведь, — отметил я .

Когда из лопатки отковыряли, сплющенную пулю, то оказалась она как Серёгина. Вернее сказать, как у Ильи.

— Медведь-то бывалый. Не догадываешься, чья эта будет?  По возрасту зверя вполне подходит. И по тому, как полез на тебя, тоже похож. Не впервой ему стрелков с засидок стаскивать. Спасли тебя дружок ступеньки, которые от отца покойного остались не обновлённые и конструкция сделанная на совесть. Так сказать,- с большим запасом прочности.  Вот патрон слабоватый . Слушайся старших.

Так сын через много лет положил медведя, который отца его убил.

— Отомстил за родителя, пробурчал из  угла избы  Леонид, который до этого, молча слушал рассказ егеря.

-Какая тут месть ? Так вышло. Может случайно, может и не случайно. Никто медведю мстить не собирался. Надо было парню страх перебороть. Пусть даже такой ценой. Со ступеньками конечно объяснимо, но не совсем. Сколько охотников по ним за эти годы перелазило.  Медведь, весом больше, но какая- то доля мистики в этой истории определённо есть. Слишком много совпадений.

Так хотелось спать, а история рассказанная Петром и племянником  разогнала остатки сна. Налив себе стакан горячего чая, я вышел на крыльцо. Январский мелкий дождь кропил остатки льда. От тишины звенело в ушах.  Не выгнали бы завтра в загоне вместо кабана медведя-шатуна, проскочило в голове.