Погода капризничала, как могла. Всю ночь дул ветер. Сильными порывами он разбивался о дом и прорывался в каминный дымоход. Его сила чувствовалась в доме. К утру в спальне стало прохладно. Наскоро позавтракав и заправив термос чаем с имбирём, с тоской посмотрел на трясущиеся от холода и ветра ветви яблонь в саду.

-Ждал, ждал этой субботы, а теперь и не знаю, что там будет в лесу. Заляжет зверь. Не поднимешь. — думал я про себя. Но команда собрана и подводить людей нельзя. Выйдя на трассу я с новой силой почувствовал штормовые удары, только на кузове своего пикапа. Хотя, пересекая границу области под подозрительные взгляды «гаишников», почувствовал облегчение. А, когда оказался на условленном месте, так и вовсе распогодилось и яркое солнце отражаясь в чистейшем снегу, слепило до черноты в глазах. Охотники собирались на поляне у леса. Кто-то уже переоделся и пил чай, а, кто-то и от водочки не воздержался. Егерский УАЗ стоял особняком и отравлял воздух едким выхлопом. Выждав время, Виктор ловко выпрыгнул из кабины, но оказавшись в глубоком снегу по колено, потерял равновесие и, чуть было не рухнул в сугроб. Следом выпрыгнула Умка, и завернув хвост крендельком важно пошла за хозяином всем своим видом показывая полное безразличие к собравшимся.

Зная всех не первый год, Виктор не пропустил инструктаж и переписав билеты, в пол голоса огласил, на, что имеется лицензия, а также, что на данный момент обитает в лесу.

— Кабана, практически нет. Но вот секач в квартал зашёл. Выхода не видел. Может ещё и там, а может и свалил, пока вы тут шумите.

Замечание сделал без всякого раздражения. Видимо привыкший к слабой дисциплине, давно для себя решил, что пусть охотники нервничают, уезжая пустыми, чем будет трепать себе нервы сам.  И, уже шёпотом дал команду зарядиться, чтобы не шуметь на номерах. Далее, махнув рукой в сторону просеки, молча повёл команду в лес. Заняв в колоне место поближе к егерю, я рассчитывал занять номерок ближе к опушке, пропуская молодёжь подальше. Так и вышло. Второй номер достался мне. Место было хорошее для стрельбы с гладкого ствола, который я в последнее время чаще стал брать на загонные охоты. Лесного обзора вполне хватало и недостатка в дальности выстрела я не чувствовал. Утопая в мягком снегу, команда потянулась дальше, оставляя стрелков на предельных расстояниях друг от друга так, что иногда следующий номер терялся в деревьях. Было время осмотреться и пофантазировать на предмет бегущего сквозь кусты зверя, прямо на меня. Присмотреться к окружающим кустам и деревьям, предположив возможные проходы.

Только расставились на номерах и лес встрепенулся от криков загонщиков, как большая чёрная туча закрыла всё небо погрузив лес в сумерки. Повалил снег. Да такой стеной, что в пяти шагах невозможно было дерево рассмотреть. Словно природа вступилась за обитателей леса пытаясь спрятать их от наехавших охотников. И загонщики, растерявшись от такой перемены затихли и остановились. Но чернота со снегом, так же внезапно растворились, как и накрыли лес. Как ни в чём не бывало, засветило солнце и декабрьский день расцвеченный холодным, но ослепительно ярким солнцем, вновь заиграл цветами. Загонщики, оглашая лес воинственными криками, всё отчётливей опознавались в лесу, а собака молчала. Было ясно, что этот заход не последний. А, когда оранжевые жилеты замелькали среди деревьев и Умка, выскочив на просеку побежала искать хозяина, стало окончательно ясно, что зверь либо ушёл, либо его там не было.

По рации передали команду.  Вытянувшись на сотню метров стрелки заторопились на новые позиции. Дождавшись последнего охотника, мы пошли по следу, ускоряя шаг, чтобы не потеряться. Вскоре впереди мы заметили яркие жилетки. На фоне ослепительного снега они ярко светились. Группа перешла через глубокий овраг и зашла в лес, разрезанный высоковольтной линией. Мы семенили следом, но расстояние, отделявшее нас от основной группы, не уменьшалось. По такому снегу не разгонишься. Я расстегнул тёплую куртку, чтобы дать вспотевшему телу отдышаться, хрустнув молнией, и едва услышал сказанное сдавленным шёпотом: «Секач!»

Вовка тихо снял с плеча двустволку и замер, глядя на склон оврага. Там, действительно, рысцой шёл здоровенный кабан. От чего он решил, что можно так просто и среди бела дня бежать по своим делам по краю оврага, даже не пытаясь прятаться, я не знаю. Но это было так. Нас разделяли метров пятьдесят. И все мы были вооружены ружьями. Собственно, для пулевой стрельбы дистанция вполне нормальная, в тот момент казалось, что далековато. Первым выстрелил Вовка. Но зверь лишь ускорился и пошёл на подъём. Сергей отстрелялся из двух стволов вторым. Было слышно, как они, второпях перезаряжают ружья. Я, выцелив кабана, нажал на курок. Но промахнулся. И, уже не понимая, причин своих промахов, выпустил из своей новенькой пяти зарядки ещё пару выстрелов, безуспешно. Сосредоточившись сделал четвёртый выстрел и, кабан покатился, как подкошенный на дно оврага. Он кувыркался, поднимая снежную пыль, растопыренными ногами в одно мгновение превратившись в безжизненное тело и, сделав несколько кульбитов рухнул на самое дно, где ещё журчал, борющийся с морозами, ручеёк.

Вовка повернулся и пожал мне руку.

-Молодец! Чуть не ушёл, подлец. Хорошо ты его снял. Жаль камеры нет.

А так, просто загляденье, как катился. Продолжал восхищаться он.  До сих пор перед глазами его кувыркания. Всё так здорово сложилось… И выстрелы…и крутой спуск… и внушительные размеры.

С годами на охотах мы перестали беспокоиться будет добыча или нет. Удовольствие в охоте доставляло всё, что ей сопутствовало. Зрелищность оказалась на первом плане.

-Ладно… Чего стоять? — вернул нас к жизни Серёга, — Тащить его сюда будет тяжело и смысла не вижу. Там же и разделаем, где лёг, — и, прислонив ружьё к поваленному дереву, заскользил по склону вниз. Мы, почему-то, последовав его примеру, прислонив к поваленной берёзе ружья достали ножи из ножен и цепляясь за кусты начали спуск к добыче. И, вот, когда три охотника, размышляя, как лучше положить добычу и не перетащить ли её ближе к ручью для удобства при разделке, секач, который так красиво кувыркаясь летел по склону, вдруг начал подавать признаки жизни. Сначала нас насторожили его прижатые к голове уши. Затем Вовка пошутил: «Что-то секачок буровит нас недобрым глазом». Дальше лучше. Только что лежавший без всяких признаков жизни, кабанчик присел на ноги, поджав их под себя. Затем, как-то не уверенно встал на все четыре ноги и вонзил в нас свои злобные глазёнки. Всё ещё не понимая, что с ним произошло он несколько секунд стоял неподвижно.  Вовка с тоской посмотрел на поваленную берёзу, с прислонёнными на неё ружьями, словно пытаясь перенестись туда, а мы в недоумении застыли, приняв самую оборонительную позу для ножевой схватки с только что ожившей свиньёй. В моей памяти пронеслись короткие истории схваток с кабанами с ножом в руках. Они все заканчивались плохо. Но это, когда один на один. Нас было трое.  Его морда была так близко, что мы чувствовали его дыхание и резкий запах шкуры. Он смотрел на нас и по-своему оценивал ситуацию. Все замерли в напряженном ожидании, которое оказалось не долгим, но это при взгляде со стороны.  Секунды растянулись. Кабан, окончательно придя в себя, устрашающе рыкнул. Или отрыгнул. Может, тем самым, предупредив нас не делать глупостей и, резко развернувшись в несколько прыжков оказался на верху. Оттуда он ещё раз взглянул на трёх дураков, застывших на дне оврага со скинерами приготовленными для разделки его же туши, и скрылся в прилегающем лесу. С другой стороны оврага на нас молча смотрела остальная команда. Они, как мы, словно языки проглотили. Но сквозь ноги стоявших, растолкав зевак, проскочила Умка, и обежав вокруг нас, взяла след и побежала в лес, громко и победно оглашая лес своим заливистым лаем. Следом показался и Виктор. Он деловито спустился вниз и принялся изучать снег в поисках, как мне показалось следов ранения. Однако крови не было, а нашелся кусок аккуратно срезанной свиной шкуры размером с пол ладони. И тут мы очнулись, понимая, что на нас сейчас повесят подранка. Возможно с новичками так бы и случилось. Кусок сорванной с головы шкуры послужил бы доказательством, но не в этот раз.

-Редкий случай… Но бывает… От рикошетила пуля. Чем стреляли-то?

«Полёвой»,- вспомнил я, чем заряжал ружьё.

…. Ну с этой такое бывает. «Гуаланди» надо брать. Та хорошо заходит.  А здесь, судя по всему, контузия произошла.

Хитро улыбнувшись, Виктор полез на верх. И, уже оттуда посмотрев на нас с высока подшутил.

-Чего стоим? Думаете вернётся?… Он уже учесал на пару километров.

И, обернувшись к команде, тихо поинтересовался,- Дальше идём. Или закончилась охота?

Два загона, трудных и долгих ничего не дали, но мне и первого хватило. Такая история приключилась, что лучше любого трофея. По дороге домой мы с Вовкой только и говорили о чудесном воскрешении кабана. Уже на подъезде к дому, приятель мой поставил точку в прошедшем дне.

— Хорошо, что никого не подстрелили.  Не хватало лося… Ещё бы часа два разделывали. А так, уже дома и в баньку успею с сыном сходить.  Отосплюсь наконец-то в выходные.

-Такая история без добычи потянет на пять лосей. И в самом деле… Согласился я с ним. Я до сих пор хожу, как контуженный. Всё в мелочах перебираю, а поверить не могу, что с нами такое случилось.

Уже высаживая его у дома, я на прощанье крикнул Вовке.

— Не люблю я лосей стрелять. Не тот трофей. Кабанчик всегда, хоть с маленьким, но с сюрпризом.

 

28 октября 2016                                                                                                                            д. Оксино