В русском языке слово «конец» не просто слово. Пожалуй, мало таких слов, которые смогли бы в себе собрать столько значений и смыслов.  Это может быть что угодно, от непередаваемой силы эмоции, которые возможно уместить таким простым коротким восклицанием. И вполне ожидаемым предметом. Даже мужским достоинством. Или просто долгожданным окончанием чего-то. В общем, даже перечислить всё сложно. Но, что с такими называниями есть места проживания на необъятных просторах нашей страны, предположить не мог. Каково это,- родиться в деревне Конец? Прожить там свою жизнь и, однажды, умереть.

Когда мне сообщили место сбора для охоты, я, сначала, подумал, что плохо расслышал. Переспросил, для верности и в растерянности набрал в навигаторе населённый пункт. К моему удивлению, он выдал мне несколько вариантов, кроме того, который мне был нужен. Вот это точно «конец», ухмыльнулся я. При наличии Автомобильного, телефонного навигаторов, самыми продуктивными оказались карты «Гугл». Он, единственный, предложил мне полный пакет Концов, среди которых нарисовалась деревенька в Тверской области на берегу Селигера.  Озёрный край, куда я так давно хотел добраться, но было всё, как-то не до него. Рассчитав маршрут понял, что дорога будет не то, чтобы слишком дальней, но и не очень простой. По сути, так оно и вышло.

Пока я уныло толкался на МКАДе, пытаясь занять себя чем-то полезным, задавал подсказки, теперь уже, своему автомобильному навигатору, что бы он все же нашёл в своей космической памяти искомое место, но всплывали лишь два других Конца. Один Конец в Кировской области. Другой в Смоленской. А искомый в автомобильной навигации не значился. Вспомнилось недовольство пользователя той же марки машины, на которой я ехал,- «навигатор Ниссана не нашёл Хабаровск». Смешно…

В конце концов направление было задано. Найдя ближайший город от заданной точки с красивым названием Селижарово, я не боялся заблудиться, а там «язык до Киева доведёт»

Съехав на Новорижское шоссе, я вздохнул с облегчением и километровый отсчёт закрутился в обратную сторону с ощутимой скоростью. Ночная темень зимней безлунной ночи. Только фары попутных машин и слепящие встречные.

Самым комфортным оказалась недавно обновлённая трасса до Волоколамска, но, как-то коротко вильнув по окраине города, она побежала дальше, и потеснилась. Не стало разделительной.  Два ряда с одной реверсной полосой, которая то пускала на обгоны, то сгоняла в один ряд. Но при небольшом потоке машин без излишка грузовых фур не оказалась тяжёлой. К сожалению, только до Ржева. А вот сам Ржев представился в ночи ухабистым и мрачным. Проезжая незнакомые города хочется увидеть что-то такое, что запомнилось бы на долго и вспомнилось спустя какое-то время, как необычное и свойственное только этому месту. Но такого не случилось. Хотя, что ждать от города, который так тяжело выживал в войну.

Оказавшись за городом, я понял, что вместе с тусклыми городскими улицами почти затихла и сама жизнь. Дорога, опустевшая за последней бензоколонкой, потянулась в тёмном пространстве зажатая плотной стеной заснеженного леса. За всё время две встречные машины и один трактор, гребущий снег на обочину. Редкие деревни, заснувшие с наступлением темноты и сплошной лес.  Дорожные знаки предостерегали о диких животных, которые могут оказаться на дороге. Зная о том, как это происходит я внимательнее смотрел на обочины и придорожные кюветы. Перед самыми Селижарами на дороге, из кромешной темноты, появился лось. Что-то тянуло его перейти дорогу, но моё резкое торможение спугнуло. Постояв несколько секунд в свете фар, он неспешно и плавно, забыв о земном притяжении, перелетел через глубокий кювет и затерялся в деревьях. Будет охота,- подумал я.

Сам город оказался большой деревней. Одноэтажные срубы, простоявшие не одну сотню лет и несколько барских домов в центре. Сохранившиеся торговые ряды, добавляли городу, сумевшему сохранить своё лицо, то, с чем так бездумно расстались другие,-красоту и уют. Теперь, при хороших обстоятельствах до места оставался час езды. На картинке навигатора появились озёра. Большие и маленькие. Беспорядочные и, чем-то похожие на синие кляксы на бумаге. Но очертания больших вод в жизни были тихой заснеженной пустыней.  Машин стало ещё меньше.  Остановившись вдохнуть селигерского морозного воздуха, и немного размяться после долгого сидения в автомобильном кресле, я стоял и наслаждался тишиной и дикостью плохо обжитых мест.

Не пойми откуда, повалил густой снег, который снова усадил меня в машину. Съехав с основной дороги, я предположительно оказался на зимнике, по которому когда-то прошёл трактор. Через пару километров неуверенного движения, показался долгожданный свет деревенских фонарей, а следом и табличка с названием деревни,- «Конец». «На конец-то добрался», привыкший говорить сам с собой, устало выдохнул я.

Оставалось лишь найти нужный дом, в котором нам предоставили ночлег. Что бы не разъезжать по деревне я всё же решил набрать номер хозяйки, который получил вместе с инструкциями. Приветливый женский голос объяснил, как проще найти нужный дом и через пару минут я уже парковался на просторном дворе частого дома. Молодая женщина показала несколько комнат на выбор. Бросив сумку в первой, никем не занятой, пошёл за ней в соседний дом, где уже собирались приехавшие на деревенский ужин. В большом камине ярко и тепло горели поленья. За столом шёл неспешный разговор. Котлеты с гречкой и сотка водки пришлись кстати. Ближе к полуночи вроде бы собралась вся команда, но уже не было сил, и я отправился в свою комнату. Только голова коснулась пуховой подушки, как провалился в сумбурные и тревожные сны перед предстоящей охотой.

Зимнее утро от снега и тусклого света было синим. За воротами стояли две внедорожника, метко, прозванных в народе «буханками». Егеря переписывали билеты и разрешения на оружие. Свежий воздух портили табачный дым и едкий выхлоп работающих двигателей. В кабины пришлось тесно набиваться. Но это только придавало задора и помогало быстрее проснуться и ближе познакомиться с незнакомыми людьми. Проехав километров двадцать по лесным дорогам, мы оказались на небольшой поляне которую высоко обступили разлапистые ели. Там нас ждали снегоходы. Два, так любимых таёжными охотниками, Бурана и свеженькая Тайга к которой был зацеплен длинный чёрный контейнер. Из него доносились поскуливания собак. Запертые в ящики, они в предчувствии охоты, просились на волю.

По команде мы уселись в перевозки. Пристёгнутые к Буранам волокуши стали для нас настоящим испытанием при переездах от места к месту. И не то, что бы хотелось комфорта. Просто выхлопные трубы двухтактных двигателе коптили прямо в лицо. А бензин сдобренный, каким-то моторным маслом, если не отработкой, которой не пожалели, даже прозрачный лесной воздух превращал в газовую камеру без ощутимых стен. В чудо санях, развозивших нас по номерам, мы с нетерпением ждали остановки, чтобы отдышаться.  Оказавшись на первом номере, я продолжал вдыхать запах сгоревшего масла. Теперь он исходил от моей одежды. Но никто не капризничал. Это было лучше, чем передвигаться по просекам по колено в вязком от оттепели снегу.

Всё же Селигер есть Селигер.

В первом же загоне прозвучали выстрелы и по рациям оповестили, что один лось лежит. Не большой любитель этой охоты, я особенно не люблю смотреть на вполне ожидаемы результат этой охоты. Особенно, когда, только что гулявший по лесу в своё удовольствие зверь, огромных размеров, безжизненно лежит на снегу, продолжая смотреть на лес, пустеющими глазами. Но поддавшись общему движению пошёл к месту где лежала добыча. Всегда удивляет, как это большое сильное животное быстро расстаётся с жизнью. Оно вступает в согласие со случившимся почти безропотно, как домашняя корова. Не то, что кабан или косуля.  И это тоже меня расстраивает в этой охоте. Спрашивается, зачем приехал в такую даль? Просто люблю я охоту. Это действо. Всё что сопровождает её. И, когда егеря гонят зверя, надеюсь в тайне, что выгонят кабана. А, если нет, то только не лося. Пусть на соседние номера. Но не на меня. Знаю, что стрелять придётся и промахнуться нельзя потому шепчу себе под нос,- Только пройди мимо. Чем-то похоже на детскую присказку сидящих у костра подростков,- «дым-дым… я не богач.»

И просьба моя была услышана. Повезло в очередной раз.

Заехав в такую даль решили не останавливаться. Лицензии позволяли. И снова гарь в нос по лесным просекам. В этот раз повёз нас пожилой мужичок. На сборах в лесу он жаловался на головную боль и то, что не мешало бы подлечиться. У кого-то в рюкзаке нашлась бутылочка водки, которую он быстро ополовинил без закуски. Настроение заметно улучшилось. В первом загоне он запомнился лишь ополовиненной бутылкой. Теперь же повёз на номера. Вёз без спешки. Сильно не болтал. Осторожничал.  Высокие ели плотно стояли по обе стороны. Под тропами, по которым мы проезжали, шумно бежали ручьи, словно холода были им ни по чём. Коньячного цвета вода пахла прокисшей древесиной. Выпитое не добавило удали и хорошо. Проехав несколько километров прокладывая дорогу в глубоком снегу, остановился и к общей радости заглушил мотор. Скомандовал,- зарядиться и повёл в лес. Шёл уверенно и даже оказавшись на огромной лесной просеке среди поваленных ветром деревьев, первые сотни метров вида не подал, что не совсем понял куда нас вести и, как расставлять.

Глубокий снег и беспорядочно лежащие стволы деревьев под ним, заставляли двигаться аккуратно. Пройдя несколько сотен метров, мы остановились передохнуть. Было впечатление, что здесь упало, что-то вроде тунгусского метеорита, только меньших размеров. Огромные ели со стволами в несколько обхватов лежали с вывороченными корнями. По комьям земли на корнях в несколько метров можно было понят, как уверенно они стояли, но невероятная сила вырвала их из земли и теперь некогда величественные ели, присыпанные снегом, медленно превращаясь в труху. Осмотревшись призадумались.  У команды возник вопрос к Василию,- как они собираются сюда загонять зверя в этот лесоповал? Сначала он и слушать не хотел наши вопросы, но, докурив сигаретку, задумался. достал из грудного карманчика потрёпанный «Нокиа» размером с патронташ на 6 патронов 12-го калибра. В настройках, судя по всему, стояла громкость по максимуму и мы, стоя в этой лесной разрухе, могли слушать разговор.

— Ты в лес вошёл на какой метке? Звучал вопрос, как из оцинкованного ведра.

-Как ты и говорил… После высоковольтки проехал метров 200 и вошёл в лес.

— Тебе ошейник собачий выдали. Где он? Не потерял? Юморил кто-то по телефону. Мы слушали и держались серьёзно.

-Ну нет конечно. Вот он в кармане. При мне.

Расстегнув молнию, Василий извлёк собачий ошейник с «Гармином».

Тогда почему я тебя не вижу? Там что, аккумулятор сел, или ты его включить забыл? Звучало из трубки.

Среди охотников нашёлся человек знакомый с этой техникой. Подойдя к Василию, он взял навигатор, который почему-то был выключен. Несложный прибор включился в умелых руках.

-А чего… теперь вижу?  После недолгих изучений карт мы услышали главное.

-Промахнулся ты Василий, но не на много. Метров на 150. Возвращайся просекой или лесом и расставляй людей. Мы замёрзнем тут скоро. Поторопился бы…Дальше было сказано несколько слов про то да сё. Как это принято не забыли про мать Василия и те же концы, только в другом смысле этого незаменимого в нашем языке слова.

После таких разговоров, я и сам вспомнил про свой гаджет. Достав навигатор, на всякий случай поставил метку на карте, озвучив в слух свои действия, чем вызвал ухмылку у стоявших по близости охотников. Но владельцы навигаторов, на всякий случай, последовали примеру.

— Наши ребята всему найдут много применений. Вот и собачий ошейник,- универсальное средство на разные случаи жизни. И, главное, как всё просто. Хочешь на собаку, а хочешь на человека. Главное, чтобы включен был и батарейка заряжена. Шутили мы, отпустив Василия подальше вперёд, что бы не слышал наших разговоров.

Вскоре всё наладилось. Отпахав пару сотен метров в обратную сторону, стали тихо расставляться в затихшем от страха лесу.  Когда все заняли свои позиции с обратной стороны прозвучал первый выстрел, известивший о начале охоты. Звук показался мне далёким и глухим. И, вместе с ним повалил густой снег.  Крупные снежинки таяли на разгорячённом лице. Они щекотали обветренную кожу. Налипали на чёрный ствол ружья, маскируя его от чужих глаз.  К таким переменам в погоде было сложно подстроиться. Было слышно, как загонщики потеряли строй. Кто-то вырвался вперёд, а кто-то, наоборот, отстал. Я стоял среди леса, превращённый в сугроб и бурчал себе под нос свою любимую присказку,- Дым, дым. Я не богач. Почему-то мне казалось, что эта метель была выпрошена самим лесом, чтобы кому-то помешать, а кого-то спрятать.