Порывистый ветер срывал листву с деревьев и подхватив у земли, не давая приземлиться, кружил, создавая полную сумятицу в лесу. Прошёл год, как я был в этих местах. Смоленщина. Загонщики делали своё дело. Настроившись на их частоты, я по рации слышал подробности. Работали дружно и слажено. Держа карабин наготове, я, всё же, пока не замечал оживления на их волне. Простые обмены мнениями. Просьба на ломать линию и ждать соседа. Где-то обнаружилась лёжка. Свежая. Ещё не успевшая остыть. И следы во все стороны. Обычная картина.

С нашей стороны стрелков всё было тихо и спокойно. На номерах затихли в волнительном ожидании. Каждый надеялся в глубине души, что именно на него выгонят зверя, и он сделает свой заветный, меткий выстрел. На промах никто не настраивался. На инструктаже огласили возможные трофеи. На первом месте был лось. Бык. Наш организатор Антон сказал об этом несколько раз для непонятливых. Я был в числе непонятливых. Не потому, что с трудом усваивал сказанное, а потому, что его инструктаж немного отличался от правил установленных принимающей стороной в которых допускалась одиночная корова.

Затем в списке шёл благородный олень. Обязательно с признаками самца. С рогами. Марал, косуля, без разбора на самца или самку. И, даже медведь. Но интереснее всего было то, что на номер может выйти и волк, которого предписывалось стрелять в любом случае. На его появление я мало рассчитывал. Такого зверя на гоп-стоп не возьмёшь. Слишком осторожен, умён и сообразителен в отличии от копытных. Не припомню, чтобы, кто-то видел его, хотя бы промелькнувшего тенью в пределах видимости. Лишь по снегу, очень редко, загонщики видят украдкой оставленные отпечатки его следов.

Мне не очень мечталось про волков. Как-то охотились в лесах рядом с озером Селигер. Жили в деревне с чудесным названием «Конец». Там, после одного из загонов, егерь сообщил, что волчья стая обойдя нас сзади, ушла через высоковольтку. Конечно же никто их не увидел. Волки вам не стадо кабанов. Они умеют передвигаться не видно и неслышно. Единственно, что могло их выдать в осеннем лесу, так это сухая, опавшая листва, но в этот раз она была тихая от долгих осенних дождей.

Загоны проходили шумно. Загонщики старались. Собаки, то срывались на лай, то замолкали. В эфире прошло предупреждение, что в лесу грибники. Лето было засушливое. Не грибное. Что они искали,-не понятно.

В следующем загоне на дорогу вышла корова с худосочным телком. Кто-то прошептал в эфир эту интересную новость. Охотники, затаившись пропустили парочку. Даже пытались снять на телефон. Жаль, что она не прошла мимо Антона. Эти кадры прекрасно дополнили бы его очередной фильм, который все с нетерпением будут ждать на следующей неделе. Ждать будут и те, кто был на этой охоте, и те, кому не довелось. Кто был, чтобы оживить в памяти приятные воспоминания, а, кто не был, чтобы поучаствовать в переживаниях. Очутиться там, хотя бы виртуально. Его фильмы заводят. Они простые и короткие, но просматривая снятые моменты начинаешь погружаться в процесс, в котором не удалось участвовать, но очень хотелось. Увидеть знакомые лица. Посмеяться над уместными шутками.

Нас расставляли. Собирали. Сажали в разбитые, видавшие виды, буханки, которые давно не знали, что такое ремонт и везли дальше. В ожиданиях удачи, затихали на номерах. В небе лениво и неохотно плыли осенние, тяжёлые облака меняя завораживающую картину осенней природы. Благодать, да и только… Всем нравилось такая возможность затеряться в лесу и сделаться, почти, обитателем. Кто-то найдя в кармане манок на рябчика, развлекался и, как оказалось, успешно.

Так прошёл день. После пяти было решено ехать на базу. Темнело рано и пытаться сделать очередной загон все посчитали бессмысленным. Да, и тяжёлая усталость навалилась. Куда от неё деваться?

Утомлённые и голодные парни, быстро поужинали. Не в пример предыдущей ночи, как-то дружно затихли.

Проснувшись в пять утра, посмотрел новости и, как это часто бывает, долго ворочился. Провалился в чуткий утренний сон за час до подъёма, но будильник заиграл свою бодрую, полную радости, мелодию.

На этаже было шумно. Хлопали двери. Шаркали сапогами. Гремели рюкзаками, набитыми не пойми чем, но очень необходимым, на все случаи жизни в лесу.

В восемь уже были на базе, где неспешно собирались загонщики. Прошёл час и, наконец-то позвали грузиться. Наша дисциплинированность никогда не служила примером для местных. Так всегда и везде.

В машине пахло бензином вперемежку с выхлопными газами. Обычное дело для этого транспорта. После утренней свежести било в нос, но скоро привыкли. Ехали медленно и долго. Съехав с асфальта на просёлочную дорогу, машины запрыгали по ухабам. Началась болтанка, в которой осознаёшь пользу тесноты. Впереди идущая машина стала останавливаться, высаживая стрелка. Так дошла очередь и до нас. Водитель тормозил и негромко говорил,- «Номер». Мы, привычные и понятливые стали высаживаться по порядку, кто ближе к двери.

День был пасмурным. По прогнозу, после обеда, обещали, дождь, но ему не терпелось и наплевав на прогнозы, он накрапывал переходя временами на ливень. С досадой, представив себе, как будет проходить охота в такой ветреной мокроте, я застегнул до последнего зубца молнию и нахлобучил шляпу поглубже.

На раскисшей дороге хорошо читались следы. Совсем свежие. Много оленьих. Были и кабаньи. Совсем рядом перешёл лось, оставив скользящие большие отпечатки своих копыт. Оленьи были спокойные и чёткие. Кабанье стадо ненадолго задержалось на дороге и потерялось в желтеющей траве.

Среди загонщиков особенно отличался худощавый и подтянутый c аккуратно подстриженной бородкой. Ему было под семьдесят. Его лайка хорошо работала, но когда загон заканчивался от хозяина не отходила. Кобелёк был взрослый и умудрённый годами. Они были парой. Сергей Владимирович Воробьёв, умел быть в команде, когда надо и держаться отдельно, когда не надо. Сидя в сторонке, он внимательно осматривал собаку. Доставал из густой шкуры клещей, которые, почувствовав тепло, повылезали на стебли сухой травы. Я, сам снимал, одного двух после загонов.

Иногда к нам подсаживали толстого, краснощёкого и болтливого загонщика. Не знаю,- хотел ли он перед нами выпендриться, или по жизни был таким, но удивлял меня человек своим скудным словарным запасом в котором было не больше двух десятков. Они перемешивались матерными в разных падежах и склонениях. Матерных было три. Но эти три лидировали в разговоре так, что другие не имели значения. Понять, что он хотел сказать было не сложно. И коверканьем слов так, будто из глухой деревни вышел и в школу не проходил и месяца. Как минимум, половину уроков прогулял.

-«Ни знаю, чаво они туды полезли?» Возмущался он, стараясь тем самым показать свою осведомлённость в охотничьем деле. Возмущение и недовольство были постоянной позицией в разговоре. Ему казалось, что говорит он интересно, потому и старался, как можно громче. Чтобы все услышали его рассуждения и поучения. Но никто его особо не слушал и в беседу не вступал, но его это нисколько не смущало. Когда разговорами о загонах разговорить никого не удалось, принялся учить сидевшего за рулём, как ездить по колеям. Тот предложил порулить самому.

-Неееет… Я трахтарист. Сразу же отказался болтун.

-Тогда сиди и помалкивай. И в машине не курить,- остановил трахтариста разозлившийся водитель, увидев, как тот достал пачку сигарет.

До места мы доехали в тишине, под надрывное рычание измученного мотора.

Тяжелые серые облака заволакивали небо обращая всё в тоскливое уныние, но налетевший ветер, разогнав их открывал прозрачную синеву. Нас растянули по дороге, готовя ко второму загону. Делали это в спешке, шёпотом раздавая инструкции перед тем, как высадить из машины. Знаками указывали, где встать и откуда погонят. Время шло. Был третий час второго дня. По всем простым расчётам, этот загон должен был стать последним.

Загон начался с едва уловимых криков. Ветер гонял их по лесу. Они, то нарастали, то затихали.

Но, когда становились различимыми, я понимал, что расстояние уменьшается. Послышался задорный собачий лай. Где-то, напротив.

— Серёга… Притормози… Бык крутится… Ровнее надо… Не хочет на номера идти…

Услышав в рации переговоры загонщиков, егерь дал команду выстрелить для острастки. Долго ждать не пришлось. Прогремел залп. Один. Потом другой. Чуть левее. Подействовало. Собачий лай стал азартней и пошел к номерам.

Как бы я не мечтал, чтобы зверь прошёл мимо. К соседям, которые его ждут не дождутся, он упорно шел на меня. Сначала это была тень. За тем, хорошо различимый треск ломающегося валежника.

И, вот он во всей своей красе в пятидесяти метрах. Остановился, чтобы осмотреться. Тихо сняв карабин с предохранителя, я заглянул в окошко прицела. Рогатый. По три отростка. Один на конце сломанный. Долго стоять не стал сделал ещё несколько нервных и осторожных шагов остановился. Но назойливые собаки, которые крутились где-то рядом не отставали. Так, шаг за шагом он приближался ко мне. Его поступь была трескучей, но похоже, что привычный к шуму, который неминуемо создавал сам. Теперь было совершенно ясно, что придётся стрелять. Подождав, когда лось встанет так, чтобы выстрел был на поражение, я выстрелил. Понял, что попал, но зверь замер, не понимая, что случилось.

Выстрелил ещё, продолжая держать его на перекрестье прицела. Ноги подломились, и тяжелая туша с шумом упала в кустах. Подоспевшие собаки, стараясь перекричать друг друга, закружили вокруг. Беспорядочно дрыгая копытами, смертельно раненный бык, пытался из последних сил отбиваться от них. Подошёл загонщик. Криками пытаясь отогнать их от лежащего, но ещё живого лося, прицелился и выстрелил.

Я отчитался по рации. В эфире прошло одобрительное волнение.

Не раз присутствовал в торжественные минуты, когда у добытого зверя Антон доставал из рюкзака камеру и, направив её на виновника удачной охоты начинал расспрашивать, ещё не успевшего прийти в себя охотника, с волнением продолжающего сжимать в руках ружьё.

Вопросы были простые и ответы разные, но похожие.

Пришёл и мой черёд.

Мне вздумалось немного изменить давно обозначенный сценарий, и я начал, придав лицу, как мне казалось, очень, даже через чур, серьёзное выражение. Захотелось небольшой разрядки и немного юмора, без которого мы остались, когда наш командир отстранил Дормидонта перегулявшего прошлой ночью.

-Дело было так… Выдержав паузу я продолжил.

-Стою я на номере… Слышу загонщики уже близко. Собаки, как-то нервно надрываются. Голоса всё отчётливей и громче. Кто-то по рации сообщил, что бык крутится. Кругами ходит, а на номера не идёт ни в какую. Посоветовавшись, они даже выстрелили пару раз для острастки, давая понять лосю, что обратной дороги не будет. Окружён. Пути отступления отрезаны.

Силуэт заметил не спокойный метрах в ста. Загонщики кричат, собаки работают. Всё же удалось им развернуть лося на номера.

Подошёл он к просеке. Совсем близко. Остановился. Вижу,-задумался. Голова огромная с рогами. Я от страха, чуть в штаны не наложил. Потом прошибло холодным потом. Чувствую, как по спине мурашки бегают. Пальцы окоченели от напряжения. В коленках слабость образовалась. А бык этот ещё несколько шагов ко мне сделал и замер, что-то явно замышляя. Разглядел,- подумал я и ещё больше испугался.

Рога острые, большие. Такими и пропороть на сквозь может. Губищи сжал злобно. Ноздри, как … воздух со свистом тянут. Глаза чёрными линзами смотрят, то на меня, то по сторонам. Его бы на испанские корриды выставить. Посмотрел бы я на их тореадоров с красной тряпочкой. Стою, как окоченевший. Боюсь шевельнуться. А он, словно прикидывается, что не видит меня в тридцати шагах. От этого стало совсем не по себе. Может я от страха уменьшился в размерах до мелкого жучка?

Хитрит, подумал я.

Он совсем обнаглел и ещё несколько шагов сделал, но как-то мимо решил пройти.

-Хитрит… пролетело снова в голове.

Настало время принять решение.

-Соберись,-ТРЯПКА, скомандовал я себе, да так, что мне показалось, я крикнул на весь лес. Но это только показалось. Страшилище замерло на месте. Может и вправду сказал вслух, по привычке разговаривать сам с собой.

И тут я вспомнил, что в руках у меня мой безотказный карабин Бенелли Арго. И заряжен он патронами чешскими полу оболочными 11.7 грамма или 180 грей. Один уже в патроннике, дожидается команды к вылету. Другие четыре в ровном строю, готовые занять его место в порядке общей очереди. Мне, вдруг стало спокойно и легко. Плавно, очень плавно, подняв ствол я навёл его на рогатое животное. Разглядев его в окошке прицела навёл перекрестье туда, куда хотел выстрелить. Мягко. Очень мягко, стараясь не дёрнуть, надавил указательным пальцем на спусковой крючок от этого мгновенно грянул очень громкий, оглушительный выстрел. Лось замер и посмотрел в мою сторону. Тут твой голос в наушнике спокойный, приглушённый, но очень отрезвляющий

-Кто стрелял? — Смотрю на рогача и не знаю, что казать.

-Я стрелял, но, ещё стоит… а сам думаю.

— Ну всё… конец… Снова прицелился и прогремел выстрел… Повторный кадр. Стоит, но вижу, что не так твёрд на ногах, как прежде.

Антон мои дурачества воспринял нормально. Допытываться о подробностях не пришлось. Отчитался, можно сказать, пошагово. Обступившие нас охотники улыбались. От двух дневной усталости не осталось и следа. Снова бодрые и весёлые, они торопились закончить охоту, потому, что «Охота,- это всё, что до выстрела». Сфотографировавшись на фоне трофея, дружно взялись за работу, которая была всегда в случае удачи.

Хотелось засветло оказаться на базе и пересев в привычные, тёплые машины и сорваться в сторону дома.